Арбаин в Иране: как шиитское паломничество превращается в победный марш

«Нет, друг, автобуса до Керманшаха ты тут не найдешь. Билетов в эти дни нет. Если только савари», — говорит мне кассир на стойке автобусного терминала в Тегеране. Савари — это распространенный в Иране вариант путешествия между городами на частном авто. На все посадочные места в автомобиле садятся пассажиры, между которыми в равных долях делится цена за поездку. Ехать впятером на машине около восьми часов — не самый удобный способ. Но других вариантов, похоже, нет. К тому же таксист обещал, что может довезти не только до Керманшаха, но и до конечного пункта — иракской границы. Водитель, двигаясь достаточно аккуратно по плоскогорью, словно преображается, когда мы достигаем гористого Иранского Курдистана. По ночному серпантину он ведет машину с ошеломляющей уверенностью, пуская под колеса двойную сплошную и обгоняя поток по встречной полосе на крутых поворотах. На скорости кажется, что порой от лобового столкновения нас отделяет лишь пара сантиметров.

Все пассажиры, кроме меня, курды. В Керманшахе они выходят, я остаюсь в машине один. Доехав до автобусной станции, водитель говорит мне: «Здесь выходи и садись в тот автомобиль. Платить им ничего не надо, я обо всем договорился. Они довезут тебя до границы».

Я сажусь в темно-серый тонированный «Пежо». В салоне молодой водитель в футболке и трое мужчин средних лет с резкими чертами лица в черных рубашках. Российский культурный бэкгрануд сразу рождает образ — бандиты. «Ну что, поехали?» — говорит сидящий в центре пассажир.

Как только машина трогается с места, они хором говорят по-арабски с иранским акцентом: «Да благословит Бог пророка Мохаммеда и его род». В общем, бандитами тут не пахнет. Черные рубашка и брюки — именно так выглядит рядовой паломник, отправляющийся из Ирана к гробнице имама Хусейна в Ираке.

Дорога в Кербелу

«Я уже в пятый раз отправлюсь в Кербелу», — рассказывает один из моих спутников. Все они держат путь из Мешхеда — одного из самых религиозных городов в Иране. «Сейчас пересекаем границу, и в Багдад на автобусе. После поедем в Наджаф, а оттуда уже пешком до Кербелы», — говорит он.

«А не опасно сейчас путешествовать по Ираку?» — спрашиваю я. «Да, есть опасность, но ведь все во имя имама Хусейна. Он ради своей веры погиб, так почему мы должны бояться?» — отвечает мой собеседник.

Около пяти утра мы проезжаем Касре-Ширин — последний населенный пункт перед границей. Водитель со словами: «Дальше вас везти не могу» высаживает нас. Мои спутники быстро прощаются со мной и растворяются в толпе. Я оглядываюсь по сторонам.

Мы находимся на небольшой асфальтированной площади, заполненной людьми: мужчины, женщины, дети. Путь дальше перекрыт большими контейнерами, между которыми находится узкий проход. Но он закрыт и охраняется пограничниками. На площади два фургона-туалета, к каждому из которых человек по 30 очередь, и большая машина скорой помощи. Больше нет ничего, ни магазинов, ни ларьков. Многие из паломников приехали намного раньше нас и, расстелив одеяла на асфальте или земле, спят. Кто-то разводит костер. «А чего тут всех держат и дальше не пускают?» — орут из толпы стоящему за оградой пограничнику. «Да иракцы границу закрыли, — в ответ разъясняет он. — Иранская граница открыта, а вот когда откроют иракскую — неизвестно». В районе семи утра приезжает грузовик с гуманитарной помощью. Люди встают в очередь. Каждый получает по пакетику молока и сладкой булочке. На молоке написано: «Подарок по случаю паломничества к священной Кербеле».

Победа

Около десяти часов утра проход открывают. Толпа устремляется к заветному коридору. Начинается давка. Ситуацию усугубляет то, что среди паломников много детей и инвалидов. Их коляски осложняют проход.

Чем ближе к заветному месту — тем больше давление. Напряжение нарастает. Стоит гул. При этом на удивление совсем не чувствуется озлобления.

Пограничники, находясь на контейнерах над толпой, так же взволнованно кричат, подсказывая, что надо делать. Одна из главных задач — вовремя выхватить маленьких детей, которые сидят на плечах свои родителей, и перенести их через проход по верху. Оставлять их в давке слишком опасно.

У прохода напряжение достигает пика. С большими усилиями люди пробираются к коридору, который представляет собой каркас из железных труб. Еще несколько метров — и другая сторона. Чувствуется резкое облегчение. «Мы победили», — говорит идущий рядом мужчина своему маленькому сыну. Затем толпа набивается в автобусы, которые ждут паломников через пару сотен метров. Они везут пассажиров километров десять до начала приграничной зоны перед КПП «Хосрави». Здесь путников встречают несколько палаток, где бесплатно раздают еду и наливают чай. Люди на ходу проглатывают все это и торопятся дальше к «нулевой точке» — контрольно-пропускному пункту иракской границы. Пешком до него остается меньше двух километров. Нужно спешить, поскольку Ирак открывает КПП только на несколько часов. В противном случае придется ждать следующего дня.

Впервые за много лет

«Пограничный пункт «Хосрави» был закрыт еще во времена оккупации Ирака войсками США. В этом году его открыли впервые за много лет, — рассказывает хозяин чайханы «Дорога в Кербелу», распложенной в нескольких километрах от границы. — Здесь не так много паломников, как на КПП «Мехран», потому что мест для парковки мало. Да и та граница побезопаснее считается».

«Хосрави» — это самый близкий в Иране КПП к Багдаду и Кербеле и потенциально наиболее удобный для паломников. Тем не менее в течение десяти лет он был закрыт для рядовых иранцев. В апреле 2009 года террористы-смертники организовали взрывы в Багдаде и Эль-Микдадии, направленные против шиитских паломников. Погибли по меньшей мере 76 человек, значительная часть из которых были иранцами.

После этих инцидентов паломнический маршрут через «Хосрави» был признан иранскими властями слишком опасным и закрыт. Последующие годы ситуация также не внушала оптимизма — слишком близко от этого КПП находились территории, подконтрольные террористической группировке «Исламское государство» (ИГ, запрещена в РФ). В начале 2019 года иранские власти наконец открыли пропускной пункт «Хосрави», однако в первых числах октября были вынуждены вновь его закрыть. Причиной стали протесты в Ираке, переросшие в массовые столкновения с силами безопасности и унесшие жизни более 100 человек. Казалось, что и в нынешнем году паломникам не суждено пройти через этот КПП.

Однако через несколько дней «Хосрави» был снова открыт. «На границе установлена полная безопасность, путь [для паломников] открыт», — опубликовало 6 октября агентство ИСНА слова губернатора провинции Керманшах Хушанга Базванда. Уже через несколько дней он заявил, что пограничный пункт принимает по 30–40 тысяч иранцев ежедневно. Таким масштабным поток паломников здесь не был никогда.

Триумфальный марш

Традиция посещения гробницы имама Хусейна в Кербеле существует не одно столетие, однако в годы правления в Ираке Саддама Хусейна, который активно притеснял мусульман-шиитов, она была фактически под запретом. Событием с участием миллионов верующих Арбаин стал после падения саддамовского режима. За прошедшие 16 лет паломничество в эти дни достигло беспрецедентного размаха — около 20 миллионов участников ежегодно. Для сравнения, в Мекку на хадж приезжают только два миллиона человек.

Ключевую роль в превращении Арбаина в самое массовое паломничество в исламском мире сыграл Иран. Так, после правления Саддама Хусейна мавзолей в Кербеле находился в плачевном состоянии. Именно иранские фонды выделяли средства на его восстановление.

В этом году число паломников из Ирана, согласно официальным данным властей, достигло рекордных 5 миллиона человек. Еще недавно такое сложно было представить. После ирано-иракской войны 1980–1988 годов Саддам не пускал иранцев на территорию страны. США в годы пребывания в Ираке также не сильно приветствовали толпу гостей из Исламской Республики.

Сегодня иранские паломники путешествуют в Ирак без визы. В числе религиозных туристов в этом году оказались заместитель главы иранского МИД Аббас Арагчи и первый вице-президент Ирана Эсхак Джахангири. Стабильность ситуации в Ираке в дни Арбаина обеспечивают бойцы шиитского народного ополчения («Аль-Хашд аш-Шааби»), которое создавалось при активном участии Корпуса стражей исламской революции (КСИР, элитные части ВС Ирана). Именно ополченцы гарантировали безопасность, несмотря на недавние протесты по всей стране.

Двадцать лет назад в Ираке у власти были силы, глубоко враждебно относящиеся как к Ирану, так и к шиитской идеологии в целом. Затем им на смену пришли американцы, с 1979 года находящиеся в жесткой конфронтации с Исламской Республикой. Однако сейчас в Багдаде находится дружественное Тегерану правительство, а в стране активно действуют иранские военные советники.

Таким образом, для Ирана это событие имеет не только религиозное, но и важное политическое значение. Арбаин в сегодняшнем виде был бы невозможен без возросшей за последние полтора десятилетия региональной роли Ирана. Миллионы иранцев на пути к Кербеле — это символ нового ближневосточного порядка, где Тегеран может то, что еще недавно было для него невозможным.

Никита Смагин