Преподаватель персидского языка назвала Иран своей второй родиной
Иранист и преподаватель персидского языка Анна Березина, которая более 6 лет училась и прожила в Иране, называет эту страну своей второй родиной.
Анна Березина окончила магистратуру Киевского национального университета имени Т.Г.Шевченко и получила диплом с отличием по специальности «Язык и литература (персидский, английский)». Она в 2012 году защитила диссертацию и получила ученую степень PhD (доктора философии) по специальности «Персидский язык и литература» в Тегеранском университете, и с 2014 года преподает персидский язык в МГИМО. Березина в интервью IRNA рассказала о своем интересе к персидскому языку, об обучении персидскому языку и о культурном сотрудничестве между двумя странами в последние годы.
Когда зародился Ваш интерес к персидскому языку и Ирану?
По совету одного мудрого педагога я решила поступать на факультет востоковедения, и из предложенных языков не без доли случайности выбрала персидский. Меня привлекали, в первую очередь, хинди и турецкий, но в тот год не было набора на эти языки. Меня сразу же увлёк Средний Восток, его самобытность и мудрость, неоднозначность и загадочность. Язык мне давался довольно легко, с первого курса я ежегодно становилась лауреатом Всеукраинских олимпиад по персидскому языку. И на третьем курсе меня наградили поездкой в Иран, а именно в Мешхедский университет имени Фирдоуси. Обучение длилось полтора месяца, и тогда я поняла окончательно и бесповоротно, что Иран – это моя страна. Когда я была уже аспиранткой, мне предложили продолжить обучение в Тегеранском университете – и я согласилась, понимая, что такой шанс я не могу упустить. Ехала в Иран на один год, а осталась там на целых шесть лет. В итоге получила международную учёную степень (PhD), крепкие знания и ценнейший жизненный опыт! С тех пор я называю Иран не иначе, как «моя вторая Родина».
Вы защитили диссертацию на тему «Культурологический анализ поэзии Форуг Фаррохзад и Симин Бехбахани в контексте проблематики женской идентичности», поэтому Вы, конечно, хорошо знаете о состоянии современной литературы Ирана. На ваш взгляд, русскоязычную аудиторию больше всего интересует классическая или современная иранская литература?
Обучаясь в университете, я много переводила классическую персидскую поэзию на украинский и русский языки. Но, осознавая глубину и многослойность средневековых текстов на персидском, разочаровалась в способности художественного перевода точно передать замысел автора. Вечный выбор между формой, изяществом слога и точностью передачи смыслов мучителен для переводчика. Чтобы не терять глубину высказывания, нужно давать читателю пояснения. И получалось так, что одна строка перевода требовала комментария примерно на одну страницу, при этом терялась лёгкость восприятия стихотворения, наслаждение его мелодичностью и гармонией. Современная поэзия, освобождённая от метроритмических норм и организованности на фонологическом и рифмовом уровнях, даёт возможность перевода смыслов. В этой простоте и кроется её великая сила. Более того, уход от витиеватых метафор и аллюзий делает поэзию Ирана XXI века доступной пониманию широкого круга читателей, даже находящихся вне иранской культуры. Мне кажется, переводчики должны уделять больше внимания переводу современных иранских авторов – это приведёт к установлению диалога двух культур.
Как вы думаете о развитии научного сотрудничества между вузами Ирана и России в последние годы?
В последние годы предпринимаются шаги для укрепления академических контактов, однако, к большому сожалению, на практике подписанные соглашения не работают в полной мере. До сих пор я мои студенты сталкиваемся с проблемами в получении студенческих виз! По-моему, это недопустимо для стран с таким высоким уровнем политического сотрудничества. Также следует разработать алгоритм действий для претворения в жизнь межвузовских соглашений: проведения систематических конференций, академического обмена, долгосрочных стажировок студентов и командировок преподавательского состава.
Ситуация с культурным обменом обстоит намного лучше: в России проходят концерты традиционной музыки, фестивали иранского кино, книжные ярмарки, концерты и выставки, посвящённые иранской культуре. Видимо, следует увеличить информационную поддержку этих мероприятий и распространять анонсы не только в группах с целевой аудиторией. Безусловно, необходимо вести просветительскую работу в обеих странах. Надеюсь, подобные мероприятия, знакомящие людей с русской культурой, проходят и в Иране.
Как иранист, я вижу свою миссию в просветительской работе. Осенью я провела в МГИМО мастер-классы для школьников, на которых они узнали больше о культуре Ирана и персидском языке. Горящие глаза ребят и неподдельный интерес к стране подтверждают, что такие встречи необходимы именно на этапе выбора будущей профессии. Надеюсь, проведение подобных мероприятий станет доброй традицией нашего вуза.
Как Вы оцениваете состояние иранистики в современной России?
Сейчас в вузах и исследовательских центрах работают как корифеи, так и молодые кадры, которые продолжают традицию школы иранистики в России. Интерес к Ирану в разных сферах растёт, в СМИ появляется больше информации о стране, в вузах расширяется набор на персидский язык. Я вижу это научное направление весьма перспективным.
Вы прожили в Иране более 6 лет и хорошо знаете об иранском обществе. С другой стороны, мы являемся свидетелем увеличения турпотока из России в Иран в последние годы. Насколько, по-вашему, иранцы и россияне хорошо знают друг друга?
По-моему, мы знаем друг друга недостаточно хорошо для качественного взаимодействия. Иран остаётся для россиян экзотической и загадочной страной. С одной стороны, этим объясняется интерес туристов к Ирану, но, с другой – существование страхов и стереотипов. Поэтому необходимо популяризировать отечественную иранистику, укреплять академические связи и расширять культурный обмен.
